Когда говорят: войска отступали – трудно представить этот факт «в человеческом измерении». Когда говорят: погибли тысячи – трудно постичь беду каждого. Но прочитайте историю одного, и вы прочувствуете эту боль.
Речь пойдет о нашем земляке Викторе Соловьёве, участнике обороны Аджимушкайских каменоломен. В материале использованы воспоминания и дневники очевидцев, документы военных лет – и стихи.
В антологии военной поэзии есть стихотворение «Письмо матери» Михаила Кузнецова (1923 – 1943). Приведем его полностью.
Я жив-здоров. Ну что писать?
Вот привелось и мне
Страну родную защищать
С оружьем на войне.
Не понимал до сей поры,
Чудак из чудаков,
Что нет вкусней простой махры
На свете табаков.
Походным потом просолён,
Дождем в полях омыт,
Я словно заново рождён,
Другою ниткой сшит.
Война трудна, поход суров,
Но пища – впрок, и я здоров,
И весел дух у нас.
Не знал, не ведал паренек,
Что ценная постель –
Шинель под низ, шинель под бок,
Под голову шинель.
Я под огнем давно обвык,
И в схватке день назад
Работал мой граненый штык
Не худо, говорят.
Не знал я истины такой,
Что в жизни иногда
Напиток самый дорогой –
Из лужицы вода.
Вперед хвалиться не люблю,
Но знаю – в час любой
Седин отца не посрамлю
И матери родной.
Не знал таких простых вещей,
Отсюда вдалеке,
Что лучше нет армейских щей
В походном котелке.
Прошу простить, отец и мать,
Кривые строчки мне:
Письмо приходится писать
У друга на спине.
В некоторых источниках авторство этих стихов приписывается К. Симонову. Кто-то предположил, что автор – Виктор Соловьёв, так как в его записной книжке были обнаружены отдельные строки этого стихотворения.
Записную книжку Виктора в Аджимушкайских каменоломнях нашли школьники-следопыты в 1960-м году. Восемнадцать лет пролежала она в подземелье.
На первой странице – адрес: Ивановская область, Ивановский район, Златоустовский сельсовет, деревня Ступкино. На следующей – список бойцов его подразделения. Затем – фамилия женщины: Соловьёва Александра. Кто она, мать, сестра?.. И стихи К. Симонова: «Жди меня, и я вернусь…» – очевидно, обращенные к ней.
Дальше мелко исписаны два листа. Неясные очертания букв складываются в слова, в те самые строчки: «Не знал, не ведал паренек…». Был ли Виктор знаком с автором или услышал где-то стихи и записал по памяти? Ясно одно: там, под землей, он читал эти строки товарищам.
Когда была найдена записная книжка, по указанному адресу журналисты нашли сестру Виктора, Веру Алексеевну Ушакову. Ей прислали фотокопии уцелевших страничек, попросили поделиться воспоминаниями о брате. Она рассказала, что Виктор родился в 1922 году. Был способным, серьезным, со школьной скамьи писал стихи. После школы заведовал библиотекой в деревне Ступкино. Любил спорт, авиацию. В 1937 году закончил курсы радистов, занимался в Ивановском аэроклубе. Началась война, и Виктор ушел добровольцем в ряды Красной Армии. Была у него любимая девушка Людмила Веселова. Она тоже ушла на фронт, медсестрой. В одном из писем Виктор сообщил, что Людмила погибла. Учился в военной школе на Урале. В 1942 году прислал открытку, что находится при Народном Комиссариате Обороны в Москве, ждёт назначения. Обещал прислать открытку с дороги – и замолчал.
В 1944 году вернулся с фронта отец, Алексей Васильевич, но через год умер. Спустя ещё год умерла мать, чьё имя было в записной книжке. Умерли, не дождавшись весточки от сына.
Только через много лет узнали родные и односельчане о судьбе Виктора.
Оборона Аджимушкайских каменоломен – трагическая страница в истории Великой Отечественной войны. Весной 1942 года наше командование готовило контрнаступление, в Крым вводились всё новые войска. Каменоломни служили надежным укрытием, здесь разместили госпиталь, склады продовольствия, военного снаряжения. В Крыму готовили плацдарм для наступления. Но враг опередил. Немцы стянули большое количество танков, авиации. В начале мая, имея превосходство в боевой технике, они нанесли внезапный и мощный удар. Измотанные непрерывными боями, наши войска отходили в сторону Керченского пролива. Началась их срочная эвакуация, задействованы были корабли флота и все плавучие средства: катера, буксиры с баржами, рыбачьи лодки… Под бомбами и орудийным огнём моряки сумели переправить через пролив свыше ста тысяч красноармейцев.
Младший лейтенант Виктор Соловьёв был в составе роты, прикрывавшей вместе с другими подразделениями отход наших основных частей. Ему довелось быть свидетелем, как горел город Керчь, как надвигались лавины вражеских танков, как тонули наши корабли… После того, как последнее судно взяло курс на Большую землю, войска прикрытия продолжали неравный многодневный бой. Засыпаемые минами и снарядами, теснимые танками, они отошли в глубину Аджимушкайских каменоломен.
В эти дни каменоломни превратились в густонаселенный подземный город. Лабиринты темных тоннелей и коридоров были переполнены людьми. В штольни спустились части регулярной армии – более 10 тысяч воинов различных родов войск: пехотинцы и моряки, сапёры и артиллеристы, медики и интенданты… Были и остатки разбитых частей, и солдаты, отбившиеся от подразделений… И тысячи мирных жителей искали здесь убежища от бомб и снарядов. Неорганизованные, легко подверженные панике, они всё время переходили с места на место, отыскивая в темноте родных и знакомых или другое укрытие. Повсюду слышались женские крики, детский плач, и военным с большим трудом удавалось наводить порядок, успокаивать эту мечущуюся толпу. С невероятными трудностями встретились командиры, взявшие на себя организацию жизни и обороны подземного города.
Они не были готовы к длительной борьбе. У них не было ни пушек, ни танков. С ними было только личное оружие и запас продуктов, хранившихся на складе. Тоннели и штольни совершенно непригодны для пребывания людей: холод, постоянные сквозняки, известковая пыль… Ни воды, ни освещения, ни элементарных бытовых условий. Несмотря на всю невозможность длительной жизни под землёй, командиры смогли не только наладить быт тысяч людей, но и организовать активную оборону подземной крепости.
Из дневника: «Был объявлен приказ. Все подразделения, группы и отдельные военнослужащие в зоне катакомб, независимо от их прежней принадлежности, сводятся в полк обороны Аджимушкайских каменоломен. Объявлялось о назначении руководящего состава полка и батальонов: командиров, политработников, начальника снабжения…».
Определили места для общего сбора, отдыха, раздачи продуктов, оказания медицинской помощи. Свои задачи выполняли команды радистов, разведчиков, группы по добыче воды…
В первые дни удавалось решать проблемы снабжения, в каменоломнях находились продуктовые склады. Но воду брали с большим трудом. Колодец находился снаружи.
Из дневника: «Даже ночью пробраться к колодцу стало невозможно – наведенные немецкие пулеметы простреливают это место. С водой дело ухудшилось совершенно… Хотя бы по сто граммов – жить бы можно, но дети, бедные, плачут, не дают покоя. Да и сами тоже не можем, во рту пересохло, еду без воды не приготовить. Кто чем может, тем и делится. Детей поили из фляг по глотку, давали свои пайки сухарей». Однажды «удалось нашей разведке достать 40 ведер воды, но она разошлась так, что ее никто не видел: по трём госпиталям, по штабам, а часть пошла на кухню, и сегодня ждем каши. Это большое дело – покушать за 10 дней горячей пищи».
Вся жизнь подземного гарнизона велась строго по уставу. Боевые батальоны обороняли определенные участки и сектора подземных галерей.
«Жили, как полагается боевому гарнизону, – вспоминал очевидец. – Каждый день назначались дежурный по полку офицер, дневальные по ротам, дежурная рота. Выставлялись секреты, на выходах – караулы».
Фашисты никак не могли доложить командованию об окончательном взятии Керченского полуострова. Позже немецкий генерал Ф. Пико в своей книге напишет: «Очищение города продолжалось более длительное время, чем предполагалось, так как значительные подразделения русских, превратившись в горняков, ушли под землю и превратили подземный лабиринт в гнёзда сопротивления, откуда непрерывно и неожиданно атаковали».
Первоначально эти неожиданные атаки вызывали у фашистов шок: русские появлялись неизвестно откуда и словно проваливались сквозь землю. В немецком журнале для офицеров даже писали о «внезапно сброшенных десантах». Но это были не десанты. Командиры подземного гарнизона проводили смелые и хорошо продуманные боевые операции. Гитлеровцы пытались взять подземную крепость штурмом, но в местах вероятного прорыва наши бойцы быстро возводили оборонительные стенки с амбразурами и принимали бой. Потеряв сотни солдат, враги так и не посмели войти в катакомбы. Тогда они опутали всю территорию колючей проволокой и начали осаду гарнизона. Простреливали каждую тропу. Разрушили колодец. У входа гремели немецкие громкоговорители, призывающие сдаться… Но по ночам наши бойцы прорывались сквозь проволочные заграждения, нападали на вражеские посты, подрывали технику, склады. Не раз в таких операциях участвовал и Виктор Соловьёв.
Немцы стремились скорее покончить с подземным гарнизоном и освободить свои войска для продвижения в сторону Кавказа. Был вызван 88-й сапёрный батальон, который специализировался на испытании и использовании отравляющих веществ. Самолёты доставили секретное оружие – газ в больших баллонах, шашках и гранатах особой конструкции. Команды сапёров подрывали выходы, заваливали их камнями.
Из дневника: «Враг остервенел совершенно. Рвёт катакомбы, засыпает проходы, стреляет куда попало из минометов и артиллерии…».
Гитлеровцы готовили чудовищное преступление. Оно застигло подземный гарнизон врасплох.
У оставшихся входов немцы установили нагнетательные машины, и по подземным коридорам заклубился плотными желтыми облаками едкий дым. Задыхаясь, тысячи людей в панике побежали к выходам. Они метались вслепую во мраке тоннелей, наполненных клубами ядовитого дыма, сбивая с ног друг друга, лихорадочно разбирали завалы, чтобы только глотнуть свежего воздуха… А немцы бросали в эти толпы новые дымовые шашки и гранаты, убивая и калеча сотни людей. Того, кто успел выбежать наверх, хватали немецкие солдаты…
Из дневника: «Полны катакомбы отравляющим дымом. Бедные детишки кричали, звали на помощь своих матерей. Но они лежали мертвыми на земле, кровь лилась изо рта…».
Противогазы имели лишь немногие из бойцов, и они пытались спасти умирающих.
Из дневника: «Чувствую, что я уже задыхаюсь, теряю сознание, падаю на землю. Кто-то поднял и потащил к выходу. Пришел в себя. Мне дали противогаз. Теперь быстро к делу – спасать раненых…. О, это ужасная сцена! Кто может, идёт, кто не может, ползет… Врач, молодая девушка, до последнего дыхания спасала больных, и она мертва… Требуется вода, чтобы смочить марлю и через волглую дышать. Но воды нет ни одной капли… Почти у каждого отверстия десять-двадцать немцев, которые беспрерывно пускают ядовитые газы – дым. Прошло восемь часов, а он все душит и душит…».
Виктор Соловьёв был свидетелем этих жутких сцен. Он тоже не избежал отравления. Помогли товарищи: унесли его в глубину галереи, оказали помощь.
Радиостанция подземного гарнизона передавала в эфир: «Мы, защитники Керчи, задыхаемся от газов, умираем, но в плен не сдаёмся!».
Продолжение следует…
На снимке: Н. Бут «Солдаты подземного гарнизона» (второй слева – Виктор Соловьёв).