Может быть, все началось с этого? Когда Александр учился в художественном училище, студенты отделения станковой живописи и графики повсюду искали разные пособия по рисунку. В самом деле: чтобы правильно изобразить человека, надо знать его анатомические особенности. Время было не интернетное, увы. В библиотеке был нужный учебник для художников – «Изображение человека» Готтфрида Баммеса. Но он оказался только на языке автора – на немецком.
Александр Шлыков помнит: у педагога Алексея Александровича Горелова из этой книги были пересняты все иллюстрации. Он выручал ребят картинками, только спрашивал шутливо: тебе косточку или мышцу? И доставал требуемое из разных карманов.
Александр взял Баммеса и смело начал переводить. Он очень любил немецкий.
– Главы книги были «закомуристыми», – вспоминает Александр Серафимович сегодня. – Кто учил этот язык, поймет, грамматика сложная – пока не найдешь в конце предложения приставку от глагола, правильно не переведешь.
Саша перевел тогда введение, истратив на него целую тетрадь…
Наш поэт переводит на немецкий Пушкина
Александра Серафимовича Шлыкова на лежневской земле знают. Он давно пишет стихи, в 35 лет вдруг пришла к нему эта потребность запечатлеть пришедшее к нему слово. У поэтов ведь именно так – стихи к ним являются, и всё. Это понимают его коллеги по поэтическому клубу «Воскресение», в котором он состоит с 2002 года. Понимают и земляки из Новых Горок, хотя удивлялись, ведь они много лет знали его как художника-оформителя родной фабрики, стаж которого в этой должности 17 лет.
Он любил свою работу, отдавал ей много времени, не оставляя его на этюды для себя и пленэры. Плакаты, стенды, оформление сцены. Ему нравилось это творчество. С большим вдохновением монтировал гигантский портрет Ленина на трех подрамниках. Яркие плакатные масляные краски любил, несмотря на то, что ему по нраву ближе мягкие тона. И вообще его принцип: «Все должно быть скромно».
И вдруг! А может быть, вовсе не вдруг? Лет пять назад Александр Серафимович ощутил в себе две любви: к поэзии и немецкому языку. Как объяснить, почему он решил перевести Александра Сергеевича Пушкина на немецкий?
Трудно – так же, как понять, почему поэты пишут.
Коллеги говорят ему: Саша, какой немецкий в такое время?
Да, в стране великих Гёте, Шиллера, Шекспира, Гейне зародилось огромное зло, мы его победили, а оно снова зашевелилось… Но нормальные люди всюду одинаково хотят мира. А литература объединяет. Александр Серафимович упрямо считает, что нужно переводить великое русское слово, чтобы его знали другие народы.
Какие у нас прекрасные переводчики великих немцев – Маршак, Шварц, Цветаева, Вольпин, Эрдман!
Переводить поэта может только поэт – пишут переводчики. Наверное, так
Александр Шлыков переводит. Выпустил доступным ему недорогим способом и единичными тиражами рукописную книгу, в ней от руки художественным почерком – стихи на русском, рядом – перевод. Он, увы, не заходит в Сеть, не привык.
И потрясает: человек просто пишет, потому что это надо ему, и верит, что его простая мысль когда-то станет близка всем.
Но оказывается, его идея не одинока: переводчик Владимир Фадеев в апреле этого года выпустил книгу немецких поэтов о мире – на русском.
Наш герой считает иначе: русское слово необходимо перевести для немцев.
Всё из детства?
Саша родился в трудном 1949-м году. Послевоенный, последний из четверых. Старший братишка умер в 1945 году, остались он и сестры. Сегодня с одной из них, живущей в Мариуполе, связь потерялась, грустит.
Отец во время Финской войны был тяжело ранен выстрелом снайпера, пуля прошла рядом с сердцем, обездвижена нога. В Великой Отечественной войне не участвовал по здоровью. Мама рассказывала: в войну за швейную машинку ей в одной семье из колхоза побогаче дали всего два стакана пшена…
Потому мама баловала младшенького сынишку.
Деревня Новый Карачун. В детстве, благодаря прабабушке, мальчик не знал ни яслей, ни детсада. Она рано научила его читать, писать и считать, поэтому с первого класса школы Саша попал в первые ученики. Очень любил русский язык, литературу. Лишь с алгеброй, которая просто была «не его предметом», не дотянул до медали.
Но особая история с немецким языком. В школу пришла молодая, симпатичная учительница Зоя Ивановна Волина. Все мальчишки влюбились. А она сказала, что грамматике их научит, но с произношением у нее самой не очень.
Вот в сущности и всё. Немецкий язык он знал лучше всех. Решил поступать в Ивановский пединститут, на иняз. И срезался на… немецком. Не понравилось его произношение!
– Расстраиваться тогда я не стал, – улыбается Александр Серафимович. – И пошел в Ивановское художественное училище.
Надо заметить, что рисовать он любил. При приёме предоставил только карандашные работы, а из акварельных у него была всего одна – просто изобразил тюбик краски. И этого хватило – приняли.
Но снова о немецком
И в училище интерес к языку не пропал. Александр со стипендии покупал любую книжку, если она была на немецком. Так у него оказались: словарик 1925 года издания, перевод узбекских сказок, учебник для факультативов. И книга «Я – Микельанджело», берлинского издательства. Она стала главной в жизни, мысли о ней не покидали, потому что фигура великого архитектора, художника, скульптора и поэта Александра поразила.
На сегодня он перевёл стихи и посвящения, обращение Микельанджело к Данте Алигьери. Александр Серафимович мечтает одолеть очень сложное стихотворение Микельанджело «Беда народа». И, конечно, прозу.
Саша хорошо учился. Написал в качестве дипломной работы портрет «Помощник мастера у станка». Председатель дипломной комиссии Марк Иванович Малютин (его имя носит сегодня училище) был очень строг и скуп на оценки. Но ему понравился колорит картины и он поставил Александру «пятерку с похвалой», как сказал сам выразился.
Друзья, пацаны с улицы, автопортреты – его картины запоминались.
«Красный диплом» оказался у него одного из выпускников четырех групп. Предложили как лучшему студенту по окончании училища должность директора Дома-музея Левитана в Плёсе, но Саша подумал, что это не совсем творческое, больше административное дело. И попросился на родную фабрику художником. Малая Родина взяла его под крыло.
Жизнь как реальность на пути к высокому
А судьба то бежала по своим бытовым дорожкам, то радовала его взлетами творчества… Как дар судьбы через 6 лет после прихода на работу – любимую встретил. Раньше Таня жила на границе Кировской области и республики Коми, приехала на фабрику в Новые Горки, на работу в прядильный цех. Странно, но они не виделись ни разу.
Друг сказал: познакомлю, стой в общежитии, жди, она придет. Таня пришла, он сразу не понял, что это друг прислал. Рассмеялись. С того дня – навсегда. Выросли сын и дочь, растет внучка.
А потом в бытовую жизнь ворвались стихи. Александру вдруг стало интереснее выразить все, что в душе – словом, не кистью. Как говорят: «А потом пошли стихи»…
Ему не важно, что о них думают. Записывал в тетради. А краски в коробках засыхали…
Потом грянули перемены, которых Александр не мог принять. Вступил в партию, когда все выходили из нее. Депрессия, стихи с названием «Все же нужен поворот», «Размышления у непарадного подъезда».
Александр Серафимович тогда многое понял в себе и жизни. Например, политика оказалась не его сферой:
– Каждый обязан понимать в том, чем занимается. Я простой человек, и не берусь за тему, в которой дилетант. Как бороться за правду, если в чем-то не компетентен…
Потом снова надо было решать бытовое – не поэтическое. 12 лет работал в Москве охранником в детских садиках. Вот где стихи шли…
В живописи – реализм, из поэтов – Пушкин, Лермонтов
Александр Шлыков-художник любил графику и предпочитал модерну реализм. Но однажды понял, что нашел свое дело, которым хочет заниматься – поэзия. И пусть порой близкие относятся к этому критически, он ощущает себя вполне счастливым.
Великое русское слово – Пушкин.
С Есениным он спорил, читая его «Песнь о хлебе». Нет, не согласен он со строчками «Режет серп тяжелые колосья, как под горло режут лебедей»… Для него все просто: хлеб – святое.
Александр Шлыков любит поэзию Владимира Высоцкого. Посвящает стихи земляку Дмитрию Семеновскому, участвует в Семеновских чтениях.
Переводить стихи – значит это кому-нибудь нужно…
Недавно он сочинил на немецком языке сценарий для спектакля детского театра кукол, который сыграли четвероклассники Новогоркинской школы. Учитель иностранных языков Татьяна Геннадьевна Кострикина попросила его помочь.
Александр Серафимович удивился: почему он? Вы же – сама педагог, профессионал. Она ответила: но стихи не все пишут.
Он сочинил веселые вирши и перевел на немецкий. Ребята заняли первое место по области.
И еще интересный поворот темы о переводах. В книге Александра Шлыкова есть довольно большая глава, в которой 513 пословиц и поговорок на русском и немецком. И среди них не только широко известные, а записанные Александром Серафимовичем. Откуда дар? Отец был блестящим знатоком народного творчества. И сын в него. Он поделился одной такой поговоркой: «Как устроено чудно: старая плошка, новое дно».
Так и живет необычный человек на своей малой Родине, никуда не уезжал. Руки у него умелые, и в мастерской с инструментами идеальный порядок.
Построил поэт красивый, небесного цвета, дом с резными деревянными узорами – один такой в Новых Горках.
И там – его стихи и переводы.
И. МИРНАЯ
На снимке: А. С. Шлыков со своей книгой.